Боль, жар, холод, пустота. Она могла бы испугать, если бы Аллан мог испытывать страх. Все его чувства словно притупились, словно их заволокло чем-то плотным и непроницаемым, а оттого на душе становилось как-то пакостно и тошно. Но несмотря на то, что ему казалось, будто ничто не достигнет его в этой темноте, Ал вздрогнул, когда первый табун мурашек прошелся по спине, а затем накатил сплошной волной. Если бы у его были руки, он бы потянулся туда, назад, желая избавиться от неприятных ощущений. Хотя, если у него есть спина, то почему нет рук? Стоило этой мысли проскочить в уме, как чей-то крик оглушил, заставляя зажмуриться несуществующими глазами.
Пальцы замерзали. Прикрытые насыпью снега, они замерзали, невзирая на накинутое поверх лежавшего на земле тела одеяла. Одеяло теплым никак не казалось, скорее, всем своим видом демонстрировала, что от холода спасет разве что воробья, да и то птице придется закутаться в кусок ткани раза на три-четыре. Аллан открыл глаза и тут же зажмурился. Несмотря на блеклость света, он все равно казался ярким из-за недавней непроглядной черноты. Несколько раз моргнув и привыкнув к освещению, парень наткнулся взглядом на ворона, деловито стоящего рядом. И прежде, чем Ал успел что-либо сделать, птица в наглую сначала клюнула в ухо, а затем за него потянула. Наверное, призывала проснуться. Но "жертва" уже не спала, а оттого благодарности за клевок не испытывала. С силой дунув на птицу и заставив ту отпрыгнуть назад, Аллан приподнялся на локтях, оглядывая кольцо из воронов. Скользнув взглядом по каждому черноперому, он проворчал нечто вроде "и чего слетелись, жив я еще", сел, закутался в недоодеяло и принялся изучать место, в котором оказался.
Честно говоря, место ему совершенно не понравилось. Серое, блеклое, со снежком... Вроде бы же было лето. Лето, дом, сестра, выстрелы...
- Ах, точно, я же умер.
Ал никогда не относился к той группе людей, которые получив смертельное ранение, надеялись, что выживут и продолжат топтать землю-матушку. В спине до сих пор осталась фантомная боль от прямого попадания очередью из автомата. Посмотрев на серое небо, юноша криво усмехнулся, терзаемый слабыми сомнениями.
- Это... ад или рай?

Не дождавшись ответа на почти риторический вопрос, Аллан обратил внимание на ворона, настойчиво пытающегося привлечь к себе внимание. Вид черной аки смоль птицы не должен был внушать особого оптимизма, но парень компанию пернатого находил забавной, ведь за жизнь он никогда не мог рассмотреть обитателей помоек вблизи. Правда, он уже сомневался, что словосочетание "обитатели помоек" подходит - мнительный ворон на грязнулю никак не тянул, его перья отливали пугающе чистым черным цветом.
Кажется, пернатому что-то было нужно. Но Аллана не шибко интересовали желания ворона. Оказавшись в незнакомом месте после смерти, он бы хотел сначала привести в порядок мысли и определиться с тем, что делать дальше. Однако птице это явно не понравилось. Не дождавшись ожидаемой реакции, она набросилась и начала сильно-сильно бить парня крыльями, отчего тот рефлекторно поднял руки, норовя защититься от клевков и когтей. К его удивлению, клеваться и царапаться чернявый не стал. Вдоволь нахлопашись крыльями, он опустился на землю, занесенную снежком, и выжидательно уставился на Ала. Вздохнув, парень пару секунд скептически смотрел на ворона, мол, ты это серьезно? Судя по какому-то странному блеску в глазах - более чем. Вздохнув, Аллан поднялся на ноги, поплотнее закутался в одеяло (все же умер он в домашней майке и штанах, благо хоть в кроссах).
- Знаешь, если ты исполняешь роль экскурсовода по загробному миру, то я хочу подать жалобу вашему начальству. Пусть чтоль встречает какая-нибудь горячая крошка, а не... ворона...