Мариса всегда была уверена, что не существует нерешаемых проблем, а уж если ей когда-нибудь «посчастливится» потеряться, то тут уж и бояться нечего. Она же умный и образованный ребенок, поэтому прекрасно сможет справится с любой трудностью своей головой. Главное – холодный разум и отсутствие паники.
- …отсутствие паники… - бормочет до нитки вымокшая девчонка, опершись на стену серой двухэтажки, - … главное – разум и отсутствие… - девчонка сипло набирает воздух в легкие, чтобы продолжить свою мантру, - … паники. Главное – без паники, - звук собственного голоса помогает немного собрать мысли и совладать с эмоциями. Хотя в юной головушке все равно сейчас полнейшая каша.
Это не сон. И авария ей, кажется, не приснилась. И боль была вполне настоящая, правда вспыхнула ненадолго, а потом отступила, разбавленная чернотой. Мариса обнимает себя руками, пытаясь сохранить тепло, и в который раз убеждается, что ее тело целехонько. Никаких повреждений, все конечности на месте и функционируют. Даже янтарь неизменно зажат в кулачке.
Все слишком невероятно, чтобы разум мог просто это принять.
Мариса снова пытается откопать в голове разумное объяснение происходящему. Как она могла оказаться в этом месте? Где она находится? Почему она до сих пор дышит? Девчушка продолжает движение по завешенным водной пеленой улицам, глотает капельки, стекающие по губам.
А что, если у нее амнезия? Тогда провалы в реальности легко объясняются. Она где-то читала, что серьёзные травмы головы могут привести к различным формам потери памяти. Даже вызвать ее перезапись через определенные промежутки времени. Как там назывался этот подвид недуга?.. Девочка вдруг слышит перестук собственных зубов. Интересно: от страха или от холода? Лучше от холода. Хотя, вряд ли: дождь хоть и сильный, но все-таки летний.
А если она действительно… Нет! Это какая-то чушь, не подчиняющаяся никаким научным законам, которые она удачно изучала в школе. Вот бы найти кого-нибудь! Спросить, что это за место! Единственный случайный прохожий сможет унять все ее душевные терзания и неурядицы, навести порядок в мыслях. Он наверняка назовёт какую-нибудь известную улицу или название населенного пункта, от которого Мариса уже сможет оттолкнуться и начать раскручивать этот клубок неприятностей. Хотя бы одна живая душа! Кто-нибудь! Но улица пуста: никого не тянет на прогулки в такую паршивую погоду да еще и в позднее время.
Мариса замечает, что капельки на губах стали солоноватыми. Узкие девичьи плечики подрагивают в такт всхлипываниям.
«Ты же умная! Ты точно сможет выбраться из этой передряги!» - пытается подбадривать себя девчонка, но в голову все равно лезут нехорошие мысли, единственным образом вяжущиеся с реальностью. Но как с таким можно согласиться?! Как в такое поверить?!
– Мама, - жалобно всхлипывает девочка. Она так и не придумала объяснение происходящему. Ей только бесконечно холодно, одиноко и страшно.
– Мамочка, - девочка облокачивается на изгородь, обнимает колени и утыкается в них носом, чтобы хоть как-то сдержать рвущееся наружу отчаяние, – помоги мне.

Мариса забыла уже, сколько времени она сидит, замерев в позе камушка у дороги. Мир превратился в сплошную сырость, приправленную шумом дождя и собственным хлюпаньем. Если бы ее сейчас увидели родители, то не жалели, а наоборот: пристыдили бы за свое поведение. Но как бы она была счастлива, если бы вдруг они оказались рядом. Да Мари самой наверняка потом будет стыдно за свою слабость, вот только как остановить бесконечный поток слез?
Вдруг сквозь шум дождя прорезались голоса. Измученная девочка не сразу сообразила, что ее окружила галдящая ребятня, и, когда она подняла голову, чтобы встретиться с недовольными мокрыми мордашками, на лице ее читались растерянность и недоумение. А вокруг тем временем внезапно забурлила жизнь. Разновозрастная компания обступила нахохлившуюся девчонку, словно та была чем-то совершенно незаурядным и интересным. Кто-то протискивался посмотреть, смотрел и снова пропадал, кто-то наоборот долго нависал над Мари, пристально разглядывая. Народ переговаривался, суетился, мок и злился. Может быть даже на нее. Кажется, с ней пытались заговорить, только вот Мариса настолько наплакалась и оторопела, что сейчас не могла вспомнить, как вообще люди издают звуки.
Но вот прямо перед ней возник парнишка постарше остальной ребятни. Он наклонился к Марисе на уровень глаз, отделяясь от остальной нависающей толпы, и заговорил что-то успокаивающее. Девочка прекрасно его расслышала, да и говорил он располагающим тоном, но почему-то спокойнее ей от этого не стало. Слишком внезапно ее серая скисшая от дождя реальность наполнилась посторонними звуками и наблюдателями, поэтому от непривычно быстрой смены кадров у девчонки закружилась голова.
Ведомая старшим парнишкой, она покорно встала, нырнула под его плащ и изумилась от укутавшего ее тепла. В своей жизни Мариса ни разу так сильно не замерзала и, наверное, поэтому так тепло и приятно ей никогда в жизни еще не было. Девочка рывком запахнула полы плаща, боясь снова подпустить к себе леденящую сырость, из-под брезента выглядывала только мордашка с распухшими от слез глазами. Пару секунд Мари простояла неподвижно, сжавшись в комочек, силясь впитать все доставшееся ей тепло. По мере оттаивания конечностей, в голову постепенно приходило спокойствие.
– Давно ты оказалась тут? – девчонка вскинула глаза на обратившегося к ней старшего. Во взгляде все еще читалась растерянность, но страха определенно стало меньше. Его вопрос частично вывел Марису из оторопи, поэтому она смогла сгрести свои мысли, чтобы ответить:
– А где это: «тут»? – почти шепотом девочка задала встречный вопрос. Возможно, Мари повела себя нагловато, но именно это ее сейчас волновало больше всего. Она с нетерпением смотрела прямо в глаза парню, до дрожи желая, чтобы он сказал что-нибудь обнадеживающее.